Август уходит из теплых кварталов,
река обнажает камыш и траву,
и беспризорные дети вокзалов
терпкие звезды яблок рвут.
И в черных ночлежках, с загадочным видом,
чувствуя в этом условный знак,
читают на девичьих лицах обиду
и курят взаправдашний взрослый табак.
В их цепком медленном разговоре,
привычном жестоким детским сердцам,
столько любви и злого горя,
что не снилось и мертвецам.
Может быть, твердое, словно гравий,
время, что убивает нас,
из их исковерканных биографий
когда-нибудь новый язык создаст.
Может, как призраки, эти парни
в тумане, окутавшем архипелаг,
солдатами свежесколоченных армий
когда-то встанут под чей-то флаг
и злость, которой у них навалом,
будут все время нести в руках,
прорвавшись к карпатским глухим перевалам
и окопавшись на сербских хребтах.
И смельчаки, те, кто шагом пешим
идут без улыбок и лишних слов,
на фонарях еще будут вешать
гадалок, мошенников и шутов.
Будет разорвана аккордеоном
дезертирская ветреная душа,
и будут на рынке в каждом районе
хлеб и патроны для калаша.
И будут крепнуть с каждой ночью
времени хрупкие позвонки,
ласточки в небе оттачивать почерк
и рыбы плыть по теченью реки.
Перевод с украинского Игоря Белова. Журнал “Новый мир”, № 11, 2009.